Мне посчастливилось познакомиться и пообщаться с удивительной женщиной – Натальей Родионовной Малиновской, дочерью маршала Малиновского, - выдающегося полководца Великой Отечественной и, в последствии, министра обороны СССР. Дети знаменитых людей, порою, «светят отражённым светом», падающим на них со стороны родителей. Но Наталья Родионовна абсолютно не такова. Вот, например, на одной из фотографий она с орденом на груди. Это испанский орден «За гражданские заслуги» (испанский эквивалент ордена Почётного легиона), вручаемый лично Его Величеством королём Филиппом VI. В наградном листе рядом с фамилией Малиновской значится «сеньора дона» - именно так именуют кавалерственных дам, удостоенных этой чести.

Наталья Родионовна – испанист, переводчик, кандидат филологических наук, в прошлом – преподаватель филфака МГУ, давший возможность русскому читателю познакомиться с поэзией Гарсиа Лорки, Хуана Хименеса, прозой Рамона де ла Серны, мемуарами Сальвадора Дали, философскими трудами Ортега-и-Гассета…И орден ей вручён именно за популяризацию испанской классики в России, за вклад в дружбу между нашими странами.

Она – вдова гениального лингвиста Анатолия Гелескула, переводившего с испанского, португальского, французского, немецкого и польского языков. Анатолий Михайлович в конце жизни почти ослеп, но продолжал до последних дней работать благодаря помощи жены.

Наталья Родионовна хранитель архива своего отца, Маршала Советского Союза Родиона Яковлевича Малиновского, составитель поимённого биографического списка всех советских добровольцев, воевавших в Испании против франкистов, а это более трёх тысяч имён! После выхода книги она была награждена медалью Министерства обороны «За заслуги в увековечении памяти погибших защитников Отечества».

Живая история, - от послевоенного времени до нынешних дней. Её отец был министром Обороны во время Карибского Кризиса и именно он принимал решение об отводе ракет с Кубы, предотвратив едва не полыхнувшую ядерную войну. Кстати – «маршал», это не просто воинское звание. Оно имеет чёткие требования к присвоению, а именно – «Управлять войсками, которые с боями взяли столицу государства противника». Войска под управлением маршала Малиновского взяли Бухарест, Будапешт и Вену. Три столицы!

Она была знакома с Фиделем Кастро, Де-Голлем, Хрущёвым, Давидом Самойловым, к ней приходил за помощью и поддержкой Юлий Даниэль, она танцевала с племянником Марокканского короля, открывая бал во дворце, - да всего и не перечесть…

Наталья Родионовна продолжает работать. Издала написанный отцом роман. Выпустила книгу «Имена Победы. Полководцы и военачальники Великой Отечественной войны», - лично встретившись с большинством семей, получив доступ к архивам и систематизировав гигантские объёмы информации. По её переводам ставятся спектакли, к ней приходят за советом бывшие ученики.

Но, что меня восхитило, – я увидела прекрасную женщину, - изящную, лёгкую в движениях, с сияющими молодыми глазами, полную жизни, огня и желания творить. И мне так хочется в своих фотографиях передать это ощущение, чтобы вы тоже имели возможность прикоснуться и почувствовать то, что чувствовала я. 

По итогам состоявшегося на Московском культурном форуме мастер-класса, я получила приглашение от руководства библиотеки на Шаболовке провести свою выставку в рамках предстоящей «Библионочи». Общая тема была «Отцы и дети», и меня озарила идея – пригласить для совместного проведения моего учителя по фотографическому искусству, - преподавателя Академии фотографии Дмитрия Ершова. Сразу скажу – по-моему, всё прошло замечательно. Не смотря на разницу в художественных подходах и общее различие в стилистике работ, все зрители отметили цельность восприятия получившейся экспозиции. На выставку пришло множество замечательных людей. Особо хотелось бы отметить выступление гитариста-виртуоза Дмитрия Малолетова. Дмитрий - один из немногих гитаристов России, владеющий необычной техникой игры на гитаре,- «двуручным независимым теппингом» (TouchStyle или Two-handed tapping). 

Выставка будет работать до конца мая, - в общей сложности полтора месяца. И все мероприятия библиотеки, на которые приглашаются интереснейшие люди, - проходят в помещениях, на стенах которых размещены наши с Дмитрием работы. Так приятно чувствовать благодарность людей, их неравнодушие, их тепло… Вот какой отзыв оставила Екатерина Косолапова, - моя подруга, кандидат философских наук, человек глубоко чувствующий и тонко воспринимающий:

СВЕТОВЫЕ ПОТОКИ НАТАЛЬИ ТОСКИНОЙ И ДМИТИЯ ЕРШОВА.

Удивительны эти жизненные превращения. Удивительны и непредсказуемы встречи. Кажется, нет ничего случайного, и, с другой стороны, по воле случая происходят настоящие чудеса.
Моя подруга, математик Наталья Тоскина всегда очень интересовалась людьми. Их творчеством, событиями жизни, настроением. Читала книги по психологии, посещала творческие мастерские. И вот на одном из жизненных поворотов она увлеклась взглядом на людей через острый глаз фотоаппарата. Ей удавалось почти сразу уловить характерные черты, важные моменты жизни и даже судьбы. Лица получались живые, «дышащие». Конфуций сказал: «Найди дело по душе - и ты не будешь работать ни дня». Наталья могла без устали фотографировать, а потом еще сутками просматривать полученный материал. И как раз в это время ее путь пересекся с удивительным мастером, преподавателем Академии фотографии Дмитрием Ершовым. Ершов - специалист в разных жанрах фотографии. Художник, умеющий показать мир объемно. На его фотографиях картинка в фокусе снята как будто с разных точек одновременно. Заснеженные сосны вдали, пушистые сугробы - ближе к зрителю - и ярко освещенная волшебным костром 12 месяцев поляна. Сейчас такая картинка называется 3D изображение. А тогда, раньше, это была одна из первых фотографий, снятых техникой световой кисти. На длинной выдержке фотограф высвечивает разные участки пейзажа. Благодаря этому фотография получается разноплановой, объемной. Эта техника, которая сразу увлекла Наталью. Как человек творческий, она применила световую кисть в портретной фотографии, чтобы усилить и раскрыть самое таинственное в человеке: глубину и вариативность характера.
Музыкант играет на виолончели (Портрет виолончелиста Борислава Струлева). Он стоит в вихре цветных звуков дождя. Красные, зеленые отблески играют на инструменте. Синие струи бьют в раскрытый над музыкантом зонт и закручиваются в вихри вокруг летящего смычка. Впечатление от портрета сильное: сам музыкант - человек яркий и эмоциональный. А световая кисть Натальи передала его характер в цвете. И это не фотомонтаж. Наталья на длинной выдержке подсвечивала разным цветом легкую блестящую ткань и инструмент – и получилась цветная ткань музыки. Портрет настолько соответствует характеру снятого на нем персонажа, что на одной из выставок Натальи Струлев носил довольно большое (50 на 70 сантиметров) полотно картины перед собой (именно картины, не скажешь, что это фотография) и радовался как ребенок.
Другой портрет и другая история. Восточная красавица сидит у чайного столика («Марокканское чаепитие»). Легкий дым курения фимиама окутывает ее. Удивительная одежда, миндалевидные глаза загадочной женщины создают ощущение поставленного на паузу фильма. Кажется, мы нажмем «плей» и услышим звуки восточной музыки, по комнате поплывет запах благовоний, и войдут другие персонажи марокканской сказки.
А вот портрет девочки на фоне небоскребов (работа «Прощание»). Задний план, - панорама большого города, - выхвачен разноцветными красными и зелеными вспышками, а в центре - лицо задумчивой и одновременно дерзкой городской красавицы. Пока героиня позировала, Наталья включала и выключала разноцветные лампочки, а снимающая в это время камера запечатлела эти вспышки как выхваченные островки жизни города. Работа кропотливая, но эффект ошеломляет. Кажется, что девочка «плывет» над крышами небоскребов.
Удивительно, что все эти фотографии сняты в студии.
В зале библиотеки №164 на Шаболовке (Шаболовка 36), выставлены и удивительные автопортреты Натальи. Лицо автора в море световых бликов. Изящная кисть руки касается склоненной головы. Вот это да! Как же сделан этот автопортрет, ведь фотограф в этой технике должен быть активен: вносить и выносить в поле съемки предметы или свет, усиливающий эффект. Оказывается, одну руку мастера мы видим в кадре, а другая активно «работает» то тонкой тканью, то фонариком. Из десятка отснятых кадров выбирается один – самый лучший. Это очень творческая работа, именно поэтому фотографии становятся картинами. Для одной из выставок Натальи в Берлине фотографии были напечатаны на холсте, в результате они стали неотличимы от картин. - Что можно сделать световой кистью? Да многое, - говорит и показывает Наталья.
Вот сидит стройная рыжеволосая красавица. В продолжении огненной гривы волос раскрываются за спиной два световых крыла. Как будто ангел распростер свои крылья.
- Что это, Наташа, как получилось?
- Тайна мастера, – лукаво смеется она. – Пригласила одного знакомого ангела попозировать. Нет, конечно, просто это блестящие предметы, - например бусы, внесенные в кадр. Если их плавно двигать, получаются серебристые размытые следы. Здесь это крылья, а вот тут. – Она подводит меня к другому портрету. Девушка-скрипачка самозабвенно играет, и прозрачные струи воды буквально льются из-под смычка («Музыка дождя») – тут фольга подсвечивалась. Свет тоже очень важен. Техника ведь называется «световая кисть», поэтому фотографу приходится за то небольшое время, пока человек позирует, подсвечивать его или вносимые в кадр предметы по-разному и в разной последовательности.
Выставка на Шаболовке действительно необычная. Наталья и ее учитель выступают в тандеме. С одной стены на нас смотрят удивительные цветные, артистично исполненные портреты, созданные Натальей. А с другой – работы Ершова, черно-белые, пронизанные космическим светом, - пейзажи, абстракции. Один – учитель, а другая – талантливая ученица. Выставка завораживает. Она – как передача эстафетной палочки между поколениями фотографов. От одного Мастера другому, от одного к другому… 

Более 50 тысяч человек посетили III Московский культурный Форум в Центральном выставочном зале «Манеж».
В рамках Форума, на стенде библиотеки №164 «Просвещение трудящихся», прошёл мой мастер-класс «Сказочный мир световой кисти». На нем я представила работы, выполненные в техниках «Смешенный свет» и «Световая кисть»: одним спуском затвора на длинных выдержках, - эти фотопортреты напоминают, скорее, живописные полотна, нежели фотографии в привычном смысле слова.
Выступление было встречено очень тепло, - зрители задавали вопросы, благодарили, и никто не остался равнодушным. Интересно оказалось и другим посетителям Форума,- многие пришли с соседних мероприятий.
«Несмотря на столь раннее начало мастер-класса (10 часов утра!!!), - оставила свой отзыв Татьяна Тарасова, - не было ни одного свободного места, а некоторые люди даже стояли. С чувством гордости замечаю, что рада знать Наталью, общаться, дружить. Умница, красавица, многогранно одаренный человек».
Фотограф Дмитрий Нежданов написал: «Наташа, хотя я очень внимательно слежу за твоим творчеством и большинство работ мне знакомы в электронном виде, но…Напечатанные, и с живым рассказом автора - это просто здорово. Благодарю тебя. Было тепло, было радостно, было интересно».  

Несколько лет назад мы с моим коллегой, фотографом Дмитрием Неждановым, участвовали в реализации очень интересного проекта – подготовке юбилейной книги для ГУП ЭВАЖД, - Государственного предприятия по эксплуатации высотных и административных жилых домов. Здания, находящиеся в ведении предприятия, воистину уникальны. Это и сталинские высотки (Котельническая, площадь Восстания, гостиница «Украина»), и знаменитые дома-книги на Новом Арбате, застройка северного Чертанова и Рублёвского шоссе, старинные дома на Сретенском бульваре… Фрунзенская, Кутузовский проспект, Дом-на-Набережной – золотой фонд Столицы. В этих домах живут многие известные люди – актёры Ширвиндт и Симонова, композиторы Эшпай и Пахмутова, - всех не перечислить. Тут располагались квартиры советской партийной элиты - Брежнева, Андропова, Черненко. Многие из зданий увешаны десятками мемориальных досок с именами одно громче другого.
Естественно, что к работе подобной управляющей организации и требования предъявляются совершенно особые. В процессе портретной съёмки я познакомилась с ветеранами, многие из которых проработали в ГУП более тридцати лет, со всеми директорами филиалов, инженерами, ремонтниками, работниками аварийных служб. Вместе с Дмитрием мы, по обледеневшим лестницам, поднимались на заснеженные крыши высоток (съёмка, преимущественно, пришлась на зимнее время года), любуясь открывающимися панорамами, спускались в подвалы, где проложены незримые обычному глазу сложнейшие коммуникации, - словом, побывали в таких удивительных местах, которые мало кто видел. Это была радостная работа и я счастлива, что книга получилась такой стильной и понравилась заказчику.  

В Декабре 2017 года в Берлине прошла выставка «WOMAN’S MELODY», на которой были представлены мои фотографии и картины художника Halyna Hamelink-Ihnatenko, объединённые женской тематикой. Выбор произведений именно этой направленности не случаен.
Для женщины так важно увидеть себя через призму восприятия мастера портрета. И восхищённо воскликнуть: «Эта красавица - я?!»,- зная, что изображение не коллаж, не хитрая компьютерная обработка, а свет, ракурс, настроение и сотворчество с фотохудожником. Такая портретная фотография, будет постоянно «тянуть» за собой, радуя, давая уверенность в собственных силах и даже постепенно стирая различия между «повседневным» лицом и студийным художественным портретом. Порою, найденные образы входят в повседневную жизнь.
На вернисаже царила дружественная, теплая и творческая атмосфера, Анна Новина читала замечательные стихи, а также был устроен перфоманс - Алия Ардак делала желающим художественный визаж.
Вот небольшие фотозарисовки, сделанные во время этого незабываемого события.  

Подведены итоги японского фотографического
конкурса TOKYO INTERNATIONAL FOTO AWARDS (TIFA).
На конкурс было прислано более девяти тысяч фотографий.
Моя фоторабота вошла в ТОП-100 ! Она участвовала в специальной категории «Автопортрет», среди профессиональных фотографов.
Мне очень приятно, что особого внимания я была удостоена именно на Японском конкурсе, - в стране, искусство которой является одним из мировых образцов тонкости, изящества и безупречного стиля. Световая кисть, сама по себе, непростая техника в работе с портретом, - поскольку человеку трудно позировать, оставаясь долго неподвижным, но автопортрет - ещё более сложная задача - поскольку световой кистью рисую я сама, не выходя их мною же придуманного образа. Работа получается «штучная» - всего два кадра из всей большой фотосессии… Один из них и был выбран для участия в конкурсе. 

Бывают съёмки, после которых остается ощущение счастья, как будто побывала в сказочном мире. Именно такое чувство переполняло меня, когда завершилась работа с детскими театральными костюмами, сшитыми золотыми руками Ольги Ковылиной, создательницы мастерской К.О.стюмчик,
Ну, казалось бы, – классическая «студийная для каталога» - белый фон, никакого интерьера, никаких дополнительных аксессуаров, - только модели и то, на них надето. Но модель модели рознь и костюм костюму – тоже. Дети, - мальчик и девочка, были чудесны. Пластичны, отзывчивы, радостны. Позировали самозабвенно, если надевался костюм свинки, - я видела в кадре именно свинку. Если ворон – ворона. Если котик – котика. Дети преображались безо всяких усилий, естественно и легко, как дышали. И, думаю, не последнюю роль тут играли сами костюмы. Ну посмотрите, - разве они не волшебны? 

Завершился крупнейший международный конкурс черно-белой фотографии «Monochrome Photography Awards 2017». В общей сложности было подано около 9 000 (!) работ из 87 стран мира. В составе жюри были фотографы с мировым именем: Pia Elizondo, Michel Rajkovic, Ben Nixon, Norma I. Quintana, Martin Stavars, Allison Barnes, Katarina Balgavy, Claire A. Warden, David Johndrow и Stefano Brunesci. Моя работа вошла в шорт-лист (ТОП-100) номинации «Портрет/Профессиональные фотографы».
 Сейчас она размещена на сайте конкурса в разделе «Победители»,

https://monoawards.com/winners-gallery/monochrome-awards-2017/professional/portrait/hm/6176

а позже войдёт в печатное издание – ежегодную «Monochrome Photography Awards - Annual Book» - сборник лучших работ в стиле чёрно-белой фотографии».
Съёмка проходила в моей студии на Бакунинской, выполнялась в технике смешанного света. Модель – чудесная Лера Валерия Волкова (Valeriya Volkova)
Друзья, знаете, мне так радостно сейчас от того, что моя работа находит отклик не только в сердцах людей, которых я фотографирую, но и ценится на самом высочайшем профессиональном уровне! 

Мы с моей близкой подругой Екатериной Косолаповой по счастливому стечению обстоятельств оказались в гостях у художника Сергея Мейтува, его жены Саши и их сына Марка. Надеюсь, что через мои фотографии и небольшое эссе, написанное Катей, вам удастся прикоснуться к волшебству этого Дома. Читайте и смотрите. Дверь в сказку приоткрывается…

***

«В Доме стоит золотистый сумрак, как на картинах старых голландских мастеров. Этот свет сразу переносит гостей в другие миры, - будто они сделали шаг из «сейчас», а, переступив порог, соскользнули куда-то в межвременье. Ощущение поддерживается удивительными существами, населяющими квартиру - творениями таланта хозяев. Кажется, Сергей Мейтув и его жена Саша привыкли к тому, что персонажи картин и инсталляций начинают жить своей жизнью, и эта жизнь, энергетикой переплетаясь с жизнью создателей, порождает такое мощное поле, что хочется остановится и замереть, вбирая в себя хор тихих голосов, заполняющий Дом.
Жизнь без суеты и ажиотажа – принцип пребывания в этих стенах. Хозяин – мастер рассказа, придумывает истории про своих персонажей и уводит слушателей в созданный им мир. Вот, например, серия «Комнаты». Воплощенные фантазией художника, они оживают, наполняются предметами и живыми существами, становятся то кабинетом врача, мастерской скульптора… Узнаваемый мир и одновременно то, что остается после ухода хозяина, как проекция его жизни. И таких историй, нанизанных на бесконечную нить, у создателя этого удивительного мира столько, сколько работ. Вещи для Сергея и Саши - незримые свидетели. Они их находят, собирают, объединяют в композиции, полные тонких, многослойных смыслов. В центре квартиры - старое зеркало. Кажется, заглянешь в него, и окажешься в зазеркалье. И именно поэтому самого художника Наташа снимала как будто отраженным или преломленным в этом старинном стекле.
Портреты семьи на стенах перекликаются с портретами начала прошлого века, таинство волшебных вещей сливается с тем радостным изумлением, что внесли гости. И эта незримая симфония бытия бережно сохраняется, вплетается в ткань пространства-времени и остается жить и радовать новых гостей своей гармонией.»  

И на последнем кадре - мы с Катей. Переполненные впечатлениями и совершенно счастливые…

Наконец-то у меня на руках оказались номера двух журналов, - «INTERNI» и «OBJEKT», в публикациях которых были использованы сделанные мною портреты Ксении Собчак. Я провела съёмку в интерьерах её новой квартиры в районе Старого Арбата. Это был весьма интересный опыт, и не только из-за самой персоны, но и с точки зрения темпа работы. Времени на съёмку выделено было мало («…сами понимаете, у Ксении такой плотный график…»). Но я всё же успела снять девять альтернативных ракурсов, невзирая на весьма ограниченное время – в локациях от прихожей до гостиной. Ксения охотно и по-деловому позировала. Работать с нею было комфортно. И вот итог — два образа вошли в две разные публикации.

Благодаря приглашению чудесной Ирины Шымчак я побывала на одном из сентябрьских показов оперы Пуччини «Турандот» в «Геликон-опере». Сразу скажу – это было великолепно. Театр продемонстрировал высочайший уровень всего – от постановки света до декораций, от голосов исполнителей до пластики и сценической хореографии. Это - наслаждение каждым мгновением, ну а возможность фотографировать придавала моему счастью абсолютную завершенность…Честно говоря, я просто не отпускала фотокамеру и делала кадр за кадром так, как будто в моих руках киноаппарат, – настолько прекрасным было каждое мгновение происходящего. Итог – множество снимков, из которых отобрана небольшая итоговая галерея. Надеюсь, она даст ощущение прикосновения к этому чуду. Спасибо!    

В селе «Вятское», недалеко от Ярославля, прошёл 1-й Международный музыкальный конкурс юных исполнителей. В вокальной номинации Первая премия вручена москвичке Александре Соколовой, она также стала обладательницей специального приза «Музыкального журнала», - размещение её фотографии на обложке июньского номера. Фотосессия с Александрой проходила в моей «Студии на Бакунинской», ассистировал во время съемки Дмитрий Нежданов. Работать было очень интересно и приятно – Александра естественна, пластична, обладает легким характером, и, кроме того она - настоящая красавица. Во время съемки она свободно и радостно пела для нас. Конкретный кадр для использования на обложке выбирался редакцией журнала, - с учетом их верстки и дизайна. У меня состоялось уже множество фотосессий с музыкантами, певцами, танцорами, и «Музыкальный журнал» предложил разместить подборку моих работ на задней обложке августовского номера. Мне очень и очень приятно — спасибо главному редактору Елене Езерской и замечательному журналисту Татьяне Эсауловой. А я думаю, что опубликую и другие портреты Александры, - так хочется ими поделиться…

В Берлине, в галерее «PostArtGallery» прошла персональная выставка моих фотографий. В ней были представлены работы, объединенные тематикой Востока. Сказки тысячи и одной ночи, волшебные лампы, курение благовоний, тяжёлые, разноцветные ткани, факиры и обольстительные женщины…
Поэтому я назвала выставку «Der flimmernde Luxus des Ostens» - «Мерцающая роскошь Востока».
Было очень много гостей. Друзья пришли поддержать меня, пообщаться, посмотреть
мои работы, обменятся мнениями. Также было много новых лиц, среди которых и музыканты, и художники, и фотографы. Для меня это все очень ценно…
Надеюсь, что и вам всем это знаковое для меня событие понравилось.
Спасибо прекрасной хозяйке галереи Halyna Hamelink за организацию всего-всего!
Очень рада нашему взаимному сотрудничеству и взаимопониманию. Надеюсь на то, что Берлин ещё не раз увидит мои работы.

Также представляю вашему вниманию небольшой видеоролик, предваряющий выставку. Автор - Halyna Hamelink

В мае 2017 года в Праге, в Российском доме науки и культуры, проходил фестиваль «Витамин радости», организованный Лигой восходящего искусства. В рамках этого фестиваля, в галерее центра, была проведена выставка моих работ, выполненных с помощью техники световой кисти, что и определило ее название.

29 мая уже в Москве на радиостанции «Народное радио» состоялась передача, посвящённая этому фестивалю. Ведущая связалась со мною по телефону и в прямом эфире я ответила на её вопросы. Предлагаю вашему благосклонному вниманию запись этого интервью. Чтобы представление о событии обрело большую полноту, я объединила эту запись с репортажными кадрами с выставки, а также с самими работами, которые были представлены на ней.  

День рождения юной Леди четырнадцати-пятнадцати лет, — каким вы его видите? Обед в семейном кругу? Поход в кафе или клуб с друзьями?
А давайте представим себя в двадцатых-тридцатых годах прошлого века: изящные жесты, коктейльные платья с пайетками и бисером, перья, кружевные чулки, и, конечно же, соблазнительный дурман роскоши Золотого Века Голливуда. И это всё необходимо запечатлеть. Причем не просто снять на мобильник, (хоть этого тоже никто не отменял, ведь Instagram постоянно ждет новые фотографии «в прямом эфире»), но сфотографировать так, чтобы каждый кадр подчеркивал и усиливал стилистику одежды, макияжа, поз… Вот такая задача стояла передо мною.
Подруги именинницы сами готовили наряды, подбирали аксессуары, даже хотели провести конкурс на лучший костюм, но так увлеклись праздником, что забыли о соревнованиях напрочь. Зато они азартно танцевали чарльстон. Ведь девочки знакомы по танцевальному ансамблю «Калинка», и обладают великолепной пластикой и чувством ритма. Праздновали в студии, — с осветителями, интерьерами, гримеркой, странной мебелью. В какие-то мгновения мне казалось, что я соскользнула в другое время, - настолько подлинным выглядело все происходящее. Что это, — фотосессия? Или, все же, вечерний раут в особняке Великого Гэтсби?
Девочки постарались на славу – одевались, красились, кружились, а я любовалась ими, ловила свет, строила кадры, стараясь сохранить и передать созданную ими чудесную атмосферу.
Посмотрите сами, — разве они не прекрасны?

Медленно вдыхать морской воздух, ощущая всем телом его теплое дыхание. Замереть, как натянутая струна…Прикрыть глаза, и через полуопущенные ресницы видеть, как дробятся на волнах последние закатные лучи. Гибкость и легкость. Кажется, еще миг – и взлетишь над этим берегом, над этой песчаной полосой, и дуновение ветра понесет тебя через океан, туда – к далекому горизонту.
योग: चित्त-वृत्ति निरोध: «Йога — обуздание волнений, присущих уму», - так сказано в «Йога-сутрах». И здесь, в Индии, - колыбели йоги, в полной мере осознаешь всю глубину этой, казалось бы, несложной истины. Мы постоянно суетимся, куда-то спешим, решаем проблемы, спорим, отстаиваем свое мнение. Волнуемся. Но, пребывая внутри этого волнения, пропитываясь им, просто перестаем его замечать. Но оно есть. Глухое, неявное, подспудно скрытое. Давит, подтачивает, размывает самые основы души. А здесь на душу нисходит покой, слияние с природой, с океаном, с резной зеленью пальм, криками птиц и пряными ароматами экзотических трав, с этой древней землей, где сам воздух пронизан сильной и тонкой энергией, из которой в незапамятные времена и возникли йогические практики. Душа распрямляется, очищается, возвращается в свое естественное состояние. И оно, это состояние, не исчезает по возвращении домой. Остается там, в глубине, как драгоценная искра, к которой всегда можно прикоснуться и пополниться ее светом. 

Индия – одно из мест, полярность восприятия которых разными людьми просто запредельна. От «Грязь и нищета» до «Колыбель человечества, место сосредоточия силы и духовности». Поэтому я поняла, что заранее рисовать картину в голове — означает обречь себя на мучительные попытки примирить ожидаемое и действительное.
Tabula rasa. Открытые глаза. Распахнутое сердце. Вот единственно возможная длина волны для этого путешествия.
Конечно, Гоа, в который лежал наш путь – особенная часть Индии. Но, наверное, для столь протяженной страны это неизбежно. Па-де-Кале – это совсем не Корсика. Якутия – не Краснодарский край. А Гоа – не Джамму и Кашмир. Во-первых, здесь ощущается сильнейшее влияние европейского присутствия, ведь до 1961 года Гоа был португальской колонией. Архитектура, католические церкви, старинные форты – все, как где-нибудь на Мадейре. Во-вторых – культура хиппи, для которых Гоа стал объектом паломничества ещё с 70-х годов прошлого века. Ну а местные жители, привыкшие к взаимодействию с белыми, - отнеслись к новым пришельцам как к ещё одним гостям из-за моря. Просто вот таким странным.
Наш маршрут был выбран неспроста. Я уже три года, вместе со своей семьей, занимаюсь йогой, а наш учитель каждый год организует в Гоа выездные углубленные занятия. День за днем по три часа йоги, - среди солнечных брызг, пробивающихся сквозь пальмовые кроны, под шум океана. Иногда мы выходили прямо на берег, и выполняли упражнения на влажном песке, в последних лучах заката.
Это оказалось восхитительно. Энергия и гибкость просто вливались в тело, пропитывали его, рождали ощущение восторга. Океан – чистейший и теплый. Теплый даже во время шторма, - чего я не испытывала на других южных морях. Здесь же хотелось плескаться в прибрежной пене, погружаясь и ощущая всей кожей ее искристое прикосновение, подобное жемчужным ваннам.
Вот такой февраль. То самое время, когда в Москве метут метели и трещат морозы.
А вечером пляж преображался. Начинался знаменитый «Гоа-пати». Тусовка людей, которые съехались со всего мира, привлеченные аурой этого волшебного места. Смешение всех языков, рас и цветов кожи. Кстати, русских здесь очень много. Порою, казалось, - половина. Но это совсем не те соотечественники, контакта с которыми мы опасаемся, выбирая отель для предстоящей турпоездки. Атрибуты живущих в Гоа – барабаны, флейты, гитары, тела их покрыты вязью росписи хной, на головах яркие платки, на шеях – ожерелья из раковин и кружевных скорлупок орехов. Разноцветные косички, шапочки из конопляного волокна, майки с изображениями Шивы и Ганешу, смех и расслабленность. Никто не интересуется тем, «включено ли спиртное в оплату», а звучащая вокруг музыка – не попса, но «Гоа-транс» - своеобразная смесь психоделики и этники. Крутятся огни в руках самодеятельных жонглеров, таинственно мерцают светильники, неверным светом выхватывая из тьмы фигурки индийских богов, стелется дым от жаровен и курильниц…Местные жители торгуют горячей кукурузой, кокосами, благовониями, но тут же можно услышать: «А вот хачапури-пури-пури!» И тут же съесть вкуснейшую, свежеиспеченную лепешку, истекающую сырными слезами. Повсюду выступления музыкальных групп, бродячих цирков, акробатов, танцоров. Кто-то продает билеты, кто-то просто ставит табличку «Donation», - мол, - «Кто сколько захочет».
Поездка в Гоа не имеет никакого отношения к понятию «пляжный отдых». Это – восхитительное переживание. Слияние с одним из самых необычных мест на земле. И я уезжала с чувством, что вновь хотела бы вернуться сюда.   

В канун Рождества мне вновь довелось поработать с музыкантами, на этот раз – с молодым, буквально несколько месяцев назад созданным дуэтом «Café 1930», состоящими из флейтистки и пианистки. Почему «Café 1930», откуда такое название? Четырехчастная сюита «История танго» - одно из самых знаменитых произведений Астора Пьяццоллы. Свое сочинение Пьяццолла посвятил флейтисту Марку Гроэлю. Часть, названная «Café 1930» погружает нас атмосферу времени, когда люди перестали воспринимать танго лишь в качестве танца, и стали просто слушать его как музыку. Танго становится более мелодичным, более романтичным.
Фотосессия проходила в большой интерьерной студии на выезде, — ведь требовалось пространство, в котором есть и рояль, и фортепиано. Съемка стала для меня настоящим подарком и истинным наслаждением. Девчонки живут музыкой, и очень хотят поделиться своей страстью с людьми.
Фортепиано не нуждается в представлении. Недаром его именуют королем музыкальных инструментов. А в сочетании полифонической объемности фортепианной палитры с прозрачной, чарующей лиричностью флейты и заключена уникальная особенность дуэта.
Что внушило человеку мысль дать голос тростинке? Ветер ли, что колыхал заросли тростника? Не случайно само название этого чудесного инструмента происходит от латинского flatus, обозначающего дуновение, дыхание.
Или, быть может, беззаботное пение лесных птиц вызвало у человека желание им подражать? Во все времена композиторы, когда хотели изобразить в музыке пение птиц, прибегали чаще всего к флейте. Так поет соловей в «Пасторальной симфонии» Бетховена, черный скворец у французского композитора Мессиана, и веселая птичка из симфонической сказки Прокофьева «Петя и волк».
Аристотель же писал, что обращаться к флейте надлежит в таких случаях, когда на человека необходимо оказать очистительное, духоподъемное воздействие (katharsis).
Но флейта может петь не только весело и беззаботно. Она может петь нежно и страстно, мягко и серебристо, её звук раскрывает сердца и наполняет их светом и силой. Ведь не даром древние спартанцы желали, чтобы в бой их всегда вели флейтисты, и боги возвестили им, что они всегда останутся победителями, пока будут сражаться с флейтистами, но не против них.
Флейта даже может звучать, как человеческий голос, поэтому ее звук, зачастую, сравнивают с колоратурным сопрано. Недаром «Вокализ» Рахманинова, посвященный великой оперной певице Антонине Неждановой, так часто исполняют на флейте…
Кстати, - вот удивительное совпадение, - мы проводили сессию вдвоем с моим партнером, фотографом Дмитрием Неждановым. Так что все перекликалось — и музыка, и фамилии людей, - рождая ощущение волшебного акта творения.
Мне было радостно поучаствовать в создании такого чудесного дуэта. Снова и снова просматриваю кадры, вглядываюсь в лица… Дорогие мои, уверена, что вас ждёт большое будущее и вы воплотите все, что задумали.
С наступающим вас Новым годом! 

Насколько же различными бывают съёмки! Казалось бы — одно и то же. Вот я, вот камера, вот пространство вокруг. Но нет. Случаются такие моменты, когда сам факт приглашения меня в качестве фотографа заставляет весь мир искриться и переливаться радужными красками. Одним из таких драгоценных мгновений стала работа в Фонде Елены Образцовой. Я была счастлива фотографировать на юбилейном вечере, соприкоснуться с талантливыми, одухотворёнными людьми. Погрузиться в атмосферу любви, приятия и творчества. И выразить то восхищение и тот восторг, который я испытываю, думая о Елене Васильевне, о том, что она явила своей жизнью.…
Хороших музыкантов много. Как, собственно, в любой другой области человеческой деятельности — есть профессионалы высочайшего класса. Но сочетание этих качеств с теплом и светом сердца, излучаемым на каждого, с кем довелось встретиться — гораздо большая редкость. А если это тепло облечено в вещественные форму — поддержку, участие, помощь — то речь уже идёт о неповторимости этой личности. Елена Образцова была таким человеком. Великая певица и человек фантастической душевной щедрости. Созданный ею Фонд поддержки музыкантов делал и делает множество добрых дел. И, не взирая на то, что Елены Васильевны Образцовой уже нет с нами, начатое ею продолжено. Оно взращивается с любовью и тщанием теми людьми, которые сейчас олицетворяют собою Фонд.
Прежде всего, это Наталья Игнатенко.
Пять лет Фонду. Сказать тёплые слова, выразить благодарность через музыку пришли многие и многие люди — от мэтров до самых юных музыкантов. Выступили народные артисты СССР Вера Васильева, Зураб Соткилава, Александр Ведерников. Пели солисты «Новой оперы», «Геликон-оперы», Мариинки, Венской оперы… было море музыки и цветов…
Искренне надеюсь, что мой репортаж передаёт эту атмосферу любви и добра…
Спасибо вам всем за этот праздник!

Сказки тысячи и одной ночи всегда манили нас свой мерцающей красотой.
Вот крадется по таинственному покинутому городу Аладдин, сын Али-аль-Маруфа, вот закрывают солнце распахнутые крылья птицы Рух, с холодным, вызывающим дрожь шорохом покидает ножны изогнутая сабля отважного Синдбада, а в пряном дыму курильниц скользят гибкие тени танцовщиц…Харун аль-Рашид склонился над пиалой в маленькой харчевне, а Али-баба застыл в изумлении среди пещерных сокровищ…И мне так хотелось прикоснуться ко всем этим чудесам в своих работах!
Год за годом я собирала в студии то, что необходимо для воссоздания в кадре тайн востока. Бережно ложились на полки женские головные уборы со сверкающими вышивками, отрезы тяжелых разноцветных тканей, перья нездешних птиц и кованые из меди узорчатые сосуды. Я вдумчиво изучала световое и съёмочное оборудование, - дымогенераторы, проекторы, сложные рассеиватели. И постепенно образы начали воплощаться в жизнь.
В моей жизни появились те, кто был готов позировать и участвовать в акте сотворчества. Иногда это были люди, связанные родовыми корнями с Востоком, иногда — не имеющие с ним ничего общего, кроме той же мечты, что и у меня. Были те, кто путешествовал по странам Магриба и многое видел воочию и те, кто лишь заглядывал туда благодаря воображению. Да, конечно, - это не историческая реконструкция чего-то подлинного, это, скорее, стилизация. Но ведь и сами сказки Шехерезады состоят из тысяч сплетённых воедино рассказов безвестных авторов, имен которых мы уже никогда не узнаем. А все вместе они образуют драгоценное полотно персидского ковра, и им хочется любоваться, не отводя глаз…

Когда я впервые увидел ее, — поразился хрупкости фигуры, изяществу движений и несовременности наряда. Она появлялась ночью, при свете фонарей. Пошел за нею — и вдруг с изумлением заметил, как сквозь нее просвечивает старинная кирпичная кладка, вдоль которой она скользила легкими шагами. Завернула за угол, я бросился туда — и никого…Растаяла… Потерял покой. Ночь за ночью бродил по аллеям вокруг старинного дворца, искал встречи. Иногда она появлялась, но при попытке приблизиться исчезала. Приносил цветы — но ее рука проходила сквозь лепестки. Пытался сфотографировать — иногда удавалось, а иногда — выходили картинки, похожие на дагеротип в старинном семейном альбоме, - выцветшие, зернистые, потускневшие от времени. Ставил камеру на штатив, старался сам войти в кадр — быть может, все-таки сплю? Но нет…Вот я, а вот рядом прозрачная, тоненькая фигурка… Возможно, ее смущает моя одежда? Полумаска, шляпа, короткий плащ — чтоб приблизиться к ней, стать ей понятным. Прочел, что дворянин без оружия никогда не появлялся на людях. Шпагу отыскать не сумел — только старинный револьвер. Так странно было ощущать его в руках… Постепенно, день за днем, она перестала прятаться. Позволила мне быть рядом. А потом стала манить за собою, призывать, затягивать…Что мне делать? Уйти за нею, в черный проем арочного свода? Остаться здесь и больше никогда ее не встретить?

***

Модель — Татьяна Столярова. Костюмы — Ольга Серова, Ольга Стукалова
Локация — Москва, реконструированная усадьба «Царицыно».
Данная серия снималась с использованием нескольких альтернативных методов — внутрикамерная мультиэкспозиция, монокль, смешанный свет (вспышки с цветными фильтрами и светодиодная панель). Ни один из кадров не является коллажем (включая полупрозрачные изображения).

В студии звучала музыка. Я подозревала, что в этом старинном, еще дореволюционной постройки здании прекрасная акустика, но лишь сейчас осознала в полной мере — насколько она хороша. Арочные кирпичные своды отражали звук, мощно возвращая его вниз, и звук этот пронизывал собою все. Когда мы договаривались о съемке с виолончелистом Бориславом Струлёвым, то я слегка беспокоилась о том, возьмет ли он с собою инструмент. Но в тот момент я не знала, что музыка и Борислав практически неразделимы. Он приехал не с одним, а с двумя инструментами. Первый — это старинная виолончель работы французского мастера Жана-Батиста Вийома, ей почти двести лет, второй — электровиолончель фирмы «Yamaha». И вот она удивила меня, человека мыслящего графическими образами. Ведь в моем сознании виолончель ассоциировалась с чем-то классическим, правильным, консервативным. «Настоящая симфоничность». Ну ладно бы скрипка…Ванесса Мэй с ее полупрозрачными игрушками или отплясывающая в ковбойских костюмах Линдси Стирлинг…но виолончель?! Она, несомненно, — для Серьезных Музыкантов. Преимущественно — мужчин. Фрак, торжественный концертный зал, Дворжак и Бетховен, Сен-Санс и Рахманинов. А «Yamaha» Борислава преображалась на глазах. Оказывается, для нее по специальному заказу были сделаны вставки, полностью меняющие облик. То переливающееся поле из стразов, то — глубокие черные тона с алыми буквами, то цвета национального флага…
И сам Борислав ну никак не укладывался в прокрустово ложе «виолончелиста, - как мы все себе его представляем». Плавные, широкие распевы классической музыки вдруг мгновенно сменялись искрометными джазовыми вариациями, так же внезапно переходящими в рок, а затем в танго…И сам Борислав — то являл всем своим обликом сосредоточенную погруженность в Высокую Музыку, то чуть ли не пускался в пляс, кружился с виолончелью, рассыпал сверкающие искры, - ни на миг не прерывая при этом игры! Он заражал своей энергией всех, - меня, моего ассистента, и даже камера и осветительные приборы начинали петь и резонировать в такт музыке. Это было настоящее сотворчество. Менялись образы. Менялись стили съемки, световые схемы, костюмы…Все превращалось в сказочный фейерверк. Единственное — я просто разрывалась — ведь мне, как фотографу, необходимо было выбирать точки съемки, рекомендовать, в какую сторону посмотреть, как развернуть инструмент — а душа хотела слушать и слушать, наполненная пением струн под смычком Борислава…

Когда-то мне встретилась вот какая мысль: век XIX жил в парадигме «Работай не покладая рук, работай, что было сил, и ты добьешься успеха», век XX говорил «Работай с умом, оптимизируй, опирайся на интеллект», а век XXI кричит - «Драйв! Огонь! Все, что ты делаешь, - делай со страстью, вкладывай всю свою душу!!!». Борислав — музыкант XXI века. И прикосновение его преображает даже виолончель, - казавшуюся мне незыблемым оплотом классики и музыкального консерватизма. 

There was music in my studio. I had suspected that in this old building erected before the Revolution, the acoustics should be superb, but only then I’ve realized fully how fine it was. Brick arcs of the ceiling reflected the sound, it was coming back with all its power, and this sound permeated everything around. When I made the appointment for our session with Borislav Strulev, I was concerned whether he’d take his instrument with him. However, at that moment I wasn’t aware that these two, the musician and his music, are inseparable. Not one instrument he took with him but two. One was a vintage cello made by a French master Jean-Baptiste Vuillaume, almost two hundred years old, and another a Yamaha electric cello. And the latter surprised me, because I’m the one who thinks with graphical images. In my mind, cello is something classical, straight, and conservative. Truly symphonic. Violins are different; Vanessa Mae and her see-through toys or Lindsey Stirling with her cowgirl’s outfits are all fine and good, but a cello? This one certainly was for Serious Musicians. Predominantly men. Wearing tails, in some solemn concert space, where Dvorak and Beethoven, Saint-Saëns and Rakhmaninov reign. But Borislav’s Yamaha transformed before my eyes. Apparently, it was made to special order, with curious insets that can change the look of the instrument; now it’s a field of rhinestones, now it’s deep black with scarlet letters, and now the colors of the national flag.
And Borislav is not at all some celloist-as-we-know-them. Smooth and wide-flowing classics all of a sudden changed into jazz variations , and then moved to some rock, and then to tango. And Borislav himself could be an embodiment of Higher Music, deeply immersed and focused, or he almost started dancing, swirling together with his cello, shedding brilliant sparks all around, but he never stopped playing! Everyone and everything around him basked in his energy, including my assistant, myself, and even my camera and all our studio paraphernalia; we all sang along. That was truly a co-creation. Images changed. Shooting styles changed. Light schemes changed, and costumes— Everything constantly transformed, and that was a fairy tale-like fireworks. And yes, I was in trouble, as I was the photographer there, I had to choose my points of shooting, telling my model where to turn his head to, how to position his instrument, but my soul longed just to listen, to imbue, to follow the tale of the strings, the dance of Bronislav’s bow. 

I’ve read somewhere, that the nineteenth century lived within the paradigm of work tooth and nail: You work tirelessly, and then you succeed; the twentieth century said, Work smartly, make it efficient, make the best of your intellect; and our times are shrieking, Move it! Give it all the fire you have, all your passion, all you soul! Borislav is indeed the musician of the twenty-first century. His touch transforms even his instrument that I’ve always thought of as an epitome of classics and musical conservatism.  

А вот прекрасные видео, при создании которых Борислав использовал фотографии, сделанные мною во время студийных портретных сессий:

Где только ни бывала я со своей камерой, — от обледенелых крыш сталинских высоток до подвалов конструктивистского Дворца культуры, от заброшенных зданий с гулкими сумрачными проходами до тайных уголков центра Москвы, прячущихся в глубине проходных дворов… И да, конечно же, студия на Бакунинской, — там воплощается в жизнь большая часть творческих замыслов. То, что видит мой объектив, выразилось в фотографиях. Но это — поле, ограниченное рамками кадра. Как правило, фотосъемка — глубоко личный процесс, не предназначенный для зрительских глаз. Созидание образа захватывает меня целиком, я не замечаю усталости и, порою, почти перестаю воспринимать окружающий мир.
Но иногда рядом находятся партнеры, визажисты, ассистенты, — люди, которые охватывают съемочное пространство в целом. От них я слышу, что происходящее на площадке не менее интересно, чем те творческие задачи, в решение которых я столь глубоко погружена. Как скользят по стенам свет и тени, выбираются ракурсы, как происходит общение с моделью, меняется и уточняется концепция фотосессии…Все то, что является жизнью фотографа. В ответ на просьбы, я давала согласие на «…сделать несколько кадров процесса работы…».  В фотографии и кинематографе это называется «backstage», дословный перевод — «за кулисами». Иногда отмечала краем сознания, что меня снимают, а иногда, погруженная в акт творения, — забывала обо всем, и потом в удивлении разглядывала присланные картинки. За годы накопилась целая серия. У нее несколько авторов, использовано множество технических приемов, разные камеры и объективы. Объединяющий мотив лишь один — так рождается то, что потом можно увидеть в публикуемых мною галереях…

 «Feci quod potui faciant meliora potentes.»

«Я сделал всё, что смог, пусть те, кто смогут, сделают лучше.»

Первые станции Московского Метрополитена — те, которые справедливо называют «подземными дворцами», имеют потрясающую акустику. Например «Кропоткинская» - которая создавалась в 1935 году как подземный вестибюль так и не построенного Дворца Советов. Уральский мрамор, уходящие ввысь колонны. Торжественно и строго. Арочные своды отражают звук и возвращают его вниз плотно, мощно и объёмно. Но какие звуки в метро? Движение толпы в час пик? Гул поездов? А что бы вы сказали про оперу? Академический большой хор РГГУ, Президентский оркестр РФ, несколько солистов, среди которых солист Большого театра Роман Муравицкий, солистка датской Королевской оперы Наталия Леонтьева, солист Новой оперы Анджей Белецкий…И восемьсот зрителей! В ту ночь звучала опера «Сельская честь». В концерном исполнении, без декораций — но всё равно потребовалось несколько месяцев совместных репетиций, включая подземные, по ночам, — когда на недолгих четыре часа поезда прекращают своё движение. Всё это придумал и организовал главный дирижёр хора РГГУ Борис Тараканов — к счастью, мой очень хороший знакомый. Благодаря его приглашению я смогла побывать на этом фантастическом оперном концерте. Билеты в продажу не поступали — их передали ветеранам метрополитена (в связи с предстоящим 81-летием московского метро), а также разыграли через интернет — необходимо было спеть любимую песню в метро и прислать на конкурс видеозапись. Приехав на «Кропоткинскую» еще в полночь, я увидела столько разных лиц, разных людей, охваченных энтузиазмом и вдохновением! Все сосредоточенно готовились к представлению: сотрудники метро оперативно разворачивали зал на восемьсот мест в то время, как музыканты настраивали свои инструменты, а солисты и хор распевались — и все это происходило под шум поездов, проходящих по графику через станцию до половины второго ночи. Нужно было видеть изумлённые лица поздних пассажиров…
Ну а в два ночи подземный оперный зал стала заполнять публика. Очень метко по этому поводу было сказано в репортаже телеканала «Культура» — «Публика в эту ночь тоже под стать необычному перформансу. В одном пространстве встретились те, кто явно ни разу не спускался в метро, и люди, которые никогда не были в опере».
А ещё через полчаса под сводами станции зазвучала опера, написанная более ста двадцати лет назад композитором Масканьи, действие которой разворачивается в маленьком сицилийском городе. История любви, история страсти, история жизни и смерти…
Не все восприняли произошедшее однозначно. Вот что я прочла у одной из участниц хора:
«…После выступления мы, артисты сводного хора, оркестра, солисты, дирижеры прочитали о себе много. Хорошего, плохого, разного. Очень много комментариев странного содержания: «Зачем?!», «Что, денег на зал не хватало?», «Это неуважение к артистам!» и прочая, и прочая. Знаете, наверное обывателю не понять, как это, — триста человек две ночи (а до этого ещё почти три месяца репетиций) тратят на то, чтобы полтора часа постоять в ночном метро. Под музыку.»
Я не музыкальный критик, и не берусь оценивать уровень исполнения в метро — тем более сравнивать его со сценическим, — в настоящим оперном театре, но энергетику я чувствую хорошо. Это было искренне, это было радостно, это было торжественно. Духоподъёмно и удивительно. Да, наверное, это не «Ла-Скала». И даже не «Новая опера». Но…Когда столько творческих людей объединяются для того, чтобы совершить акт рождения музыки, когда зрители вместо того, чтобы нежится тёплых постелях, едут сквозь ночной город послушать оперу — это прекрасно.
А вот, что сказал сам Борис Тараканов (и я согласна с каждым его словом): «Можно ли лучше? Безусловно можно, причем намного! И если Бог даст сделать когда-нибудь похожий проект, то, конечно же, мы учтем все ошибки той странной ночи. А сейчас…Концерт состоялся, он уходит в прошлое, постепенно опускаясь в культурный слой. Но от этого он не перестаёт быть историческим событием и бесценным опытом для всех нас. Значит, дальше будет только лучше.»
Спасибо, Борис. За твою готовность создать чудо. За твоё бесстрашие. За твою энергию, собравшую воедино стольких людей и свершившую почти невозможное.
Надеюсь, своими фотографиями я сумела выразить то восхищение и ту благодарность, которую я испытываю.  

«В каждом маленьком ребенке -
И мальчишке и девчонке -
Есть по 200 грамм взрывчатки
Или даже полкило,
Должен он скакать и прыгать,
Все хватать, ногами дрыгать,
А иначе он взорвется -
ТРАХ-БАБАХ - и нет его!»
м/ф «Обезьянки, вперёд!»

Скульпторам хорошо известно, что композиция, состоящая из нескольких фигур, создаётся во много раз сложнее, нежели однофигурная. И памятников, на которых изображено двое-трое-четверо людей, находящихся в органичном взаимодействии друг с другом, в мире значительно меньше. Минин и Пожарский. Рабочий и Колхозница. Что ещё вспоминается? Пушкин с Натальей Гончаровой на Арбате? Уже нет того единства и естественности. Вроде бы, вместе, но при этом — каждый сам по себе.
При съёмке семейного фотопортрета передо мною встаёт именно такая задача, многократно усложнённая ещё и тем фактором, что в кадре присутствует ребёнок. Дети бегают, но при этом движение их сродни броуновскому. Стремительный хаос. Мгновенные смены настроений. Слёзы, за один миг превращающиеся в смех. Мама берёт сына на руки и делает умильное лицо, а отпрыск радостно вцепляется ей в нос. И, что самое удивительное — в этот момент получаются лучшие кадры. Звонкие, полные жизни, души, огня.
В студии возникает атмосфера доверия, тепла, уюта. И любой, самый насторожённо настроенный ребёнок, через некоторое время перестаёт прятаться в угол, а принимается таскать за уши огромного плюшевого медведя, примеряет ковбойскую шляпу, машет мечом, прыгает на батуте или просто качается на детской качалке. Благо все эти аксессуары в съёмочной зоне присутствуют и весьма разнообразны. А если дети более взрослые — то возникает сказка…Чудесные платья, таинственные огни, и, конечно же, Шляпа Волшебника. А какое счастье запечатлевать превращение ребёнка в подростка, — затаив дыхание всматриваться в то, как из куколки постепенно проявляется прекрасная бабочка…
В кинематографе на детей отводится плёнки примерно в десять раз больше, нежели входит в итоговый фильм. В фотографии соотношение примерно такое же. Снимается за сессию около трёхсот кадров, съёмка идёт с очень высокой скоростью, но ребёнок раз за разом оказывается ещё быстрее — выскакивает из кадра, корчит рожицы, «размазывается», как стремительно несущийся реактивный самолёт…Но результат получается дивный. В итоге — галерея из тридцати кадров, зато каких! Посылая эти фотографии, я потом обожаю наблюдать за их публикацией. Такого радостного умиления, ахов, охов и могучего сюсюканья, пожалуй, больше нигде и не увидишь.
Когда рождается ребёнок, начинаешь осознавать — как же быстро он растёт. Только вчера купили сандалии, а сегодня — уже не надеть. Малы. Руки торчат из манжет свитера, купленного «на вырост». Не успеваешь менять штаны, глядь — а они уже шорты! И в каждом возрасте ваш ребёнок прекрасен. Но через полгода, оставаясь воплощением радостного чуда, он — уже другой. Новая мимика, новые движения, и, зачастую, даже волосы поменяли цвет. И нужно успеть это запечатлеть. И вас вместе с ним — таких молодых, красивых и счастливых!